В 2011 году вместе с другим эмигрантом из России, рэпером по имени Schokk, Oxxxymiron организует собственный лейбл, получивший название «Vagabund». В том же году выходит дебютный альбом Мирона «Вечный жид». Пластинка получает большое количество положительных отзывов в прессе. Журнал GQ запоздало номинирует рэпера на премию «Человек года» в номинации «Открытие года». К удивлению многих, в том числе — и самого Мирона, награда достается именно ему.
В настоящее время Oxxxymiron готовит к выпуску свой второй альбом и ездит по России с концертами.
— Ты готов к тому, что станешь по-настоящему известен тем 99 процентам людей, о которых говорил на вручении премии GQ?
Мирон: Не готов совершенно. Но этого, я думаю, и не произойдет. То, что я один раз достаточно случайно засветился в светско-гламурном контексте, еще не значит, что меня там запомнят, и это хорошо. Нафиг я там нужен. Сюрреалистические ощущения от присутствия на одной сцене с Бондарчуком и Ургантом я уже получил, продолжения не жажду.
— Наверняка многие мои коллеги пишут и будут писать о тебе не потому, что Oxxxymiron — возможно, лучшее, что есть сейчас в русском рэпе, а потому, что массмедиа нуждаются в enfant terrible. Как ты к этому относишься?
Мирон: По..й.
— Кто-то из ныне живущих российских музыкантов вызывает у тебя уважение?
Мирон: Никонов из ПТВП, хотя он больше поэт, чем музыкант.
— В чем причины того состояния, в котором оказался сейчас русский рэп?
Мирон: Нормальное состояние. Старая гвардия русрэпа отжила свое и уходит, отчаянно сопротивляясь всему новому и делая вид, что его не существует, в духе БГ-шного «Где та молодая шпана, что сотрет нас с лица земли?» История стара как мир, противиться логике исторического процесса бессмысленно.
— Многих в России, похоже, восхищает твой оксфордский диплом. Насколько для рэпера важно образование?
Мирон: Образование не важно совершенно, это восхищение вызывает у меня рвотный рефлекс. Для рэпера, как и для любого человека, важен словарный запас и кругозор, но этому не учат в вузах. Достаточно просто не быть одноклеточным и читать книги.
— Через месяц после тебя в Екатеринбурге, на той же площадке, выступит Гуф. И аудитория в каком-то соотношении будет пересекаться. Что думаешь по этому поводу?
Мирон: Я не особо считаю своим тот сегмент аудитории, который параллельно ходит на Гуфа. Не слушайте меня, слушайте Гуфа, он вам ближе.
— Кто он вообще — «твой» слушатель?
Мирон: Непонятый всеми подросток-дрочер, злой на весь мир и на себя. А также его выросшая версия, то есть я.
— Ты когда-нибудь пробовал писать прозу? Есть ли у тебя амбиции литератора?
Мирон: Пробовал, но безликая х..ня какая-то получается пока что. То же самое касается стихов. Боюсь, я только рэп умею писать.
— Как думаешь, кем бы ты был сегодня, если бы не переезд из России?
Мирон: Кем-то намного более цивильным, как минимум в плане выбора деятельности. Эмиграция наложила свой отпечаток, знаете ли.
